Родители и дети. Дисциплина. Границы дозволенного
Современная "неуверенность" и ее результаты
В чем разница между отношением к дисциплине во времена наших бабушек и дедушек и современным взглядом на нее? Что бы дедушка ни делал, он был целиком и полностью уверен в себе. Что бы мы ни делали, мы терзаемся сомнениями. Даже заблуждаясь, дедушка действовал весьма авторитетно. Даже сознавая свою правоту, мы колеблемся. Отчего так бывает? Вот письмо одной матери к автору этих строк, которое служит яркой иллюстрацией вышеизложенного.
“Мне очень трудно говорить о том, что меня волнует. Может быть, в письме мне удастся лучше выразить свои мысли. Надеюсь, что, если я забуду о чем-нибудь, вы сумеете прочитать недосказанное между строк. Вы успешно руководили занятиями дискуссионной группы для родителей, хотя меня это полностью и не удовлетворяло: хотелось больше и больше узнавать о проблемах воспитания детей. Зато очень порадовало меня ваше замечание о том, что родители никогда не испытывают желания причинить намеренный вред своему ребенку. У них это получается скорее невольно.
Никто из нас, взрослых, не стремится сознательно калечить своих детей-ни морально, ни эмоционально, ни духовно. Однако мы часто поступаем именно так! Вспоминая то, что мне доводилось говорить иногда, я внутренне содрогаюсь и клянусь не повторять этого. Я очень боюсь, что нанесла своему ребенку неизлечимые раны”.
Никто не вправе сомневаться в искренности этой матери и преданности ее своему ребенку. Но было бы гораздо лучше, если бы она не только остро чувствовала свою вину, но и умела “поправить дело”. Используя аналогию, можно сказать, что у нас вряд ли вызовет доверие врач, плачущий при виде больного со сломанной рукой, падающий в обморок при виде крови. От доктора мы ожидаем сочувствия, а также проявления его Профессиональной подготовки, но не истерики и слез. Так и родители должны научиться реагировать более “профессионально” на поведение своих детей. Многие дисциплинарные проблемы вполне можно разрешить без особых эмоций. А если родители постоянно кричат, раздражаются, эти проблемы могут стать весьма серьезными и долго будут волновать и тревожить всю семью.
Жажда любви у родителей и детская тирания
Родители должны любить своих детей, но недопустимо испытывать к ребенку болезненно-усиленное чувство, желание, чтобы дети горячо и с одинаковым постоянством любили нас. В большом проигрыше оказываются те родители, для которых дети служат лишь оправданием их брака или “смыслом” всей их жизни. Боясь потерять любовь ребенка, эти родители не смеют ему ни в чем отказать, и он становится настоящим домашним тираном. Чувствуя жажду любви у родителей, ребенок безжалостно пользуется этой их слабостью и властвует над ними, как над покорными слугами.
Многие дети угрожают матерям, что разлюбят их. Они шантажируют их почти бессознательно: “Я не буду тебя любить, если...” Трагедия не в том, что ребенок угрожает, а в том, что родители боятся этих угроз. Некоторые принимают слова ребенка за чистую монету, плачут и упрашивают его не лишать их своей любви, ради этого позволяя ему все, что угодно.
Что считать дозволенным и что недозволенным для ребенка? Мы должны хорошо понимать, что дети - это дети, что у любого нормального ребенка чистая рубашка очень скоро станет грязной, что бегать гораздо лучше, чем просто ходить, что деревья существуют для того, чтобы по ним лазить, а зеркала - чтобы корчить рожи, глядя на свое отражение.
Итак, необходимо принимать детей всерьез. Дети-личности, которые имеют равные с нами права на любые чувства и желания. Нужно понимать их большие фантазии и мелкие выдумки, их мысли, чувства, желания, а также давать всем эмоциям соответствующий выход. “Разрушительные” инстинкты родители должны сдерживать и обеспечивать им разрядку. Что можно здесь предложить? Дети могут рисовать “гадкие” картинки, бросать копья в мишень, изображающую “врага”, распиливать его изображение пополам, колошматить игрушку, сочинять язвительные стихи, писать детективные романы с убийствами. Короче говоря, следует принимать и понимать такие “символические”, воображаемые поступки. Но дозволять ничего лишнего нельзя. Если мы указываем выход чувствам ребенка, это поможет ему научиться правильно выражать их, а также приобрести доверие ко взрослым. Когда же детям позволяют слишком много, это порождает тревогу в их душах и желание добиться еще больших привилегий.
Новый подход: относитесь по-разному к чувствам и поступкам
Краеугольным камнем нового подхода к дисциплине является резкое разграничение между желаниями и поступками. Мы ограничиваем только поступки, мы не ставим препятствий желаниям.
Многие дисциплинарные проблемы состоят из двух частей: чувства ярости и яростных действий. Подход к этим частям разный: нужно определить чувства и выразить их, а действия ограничить, направить (отвести) в другое русло. Иногда простое определение чувств ребенка помогает все поставить на место.
Мать. Похоже, ты сегодня на кого-то сердишься.
Сын. Да, сержусь.
Мать. Весь так и кипишь.
Сын. Еще бы!
Мать. На кого же ты рассердился?
Сын. На тебя.
Мать. А в чем дело? Объясни-ка.
Сын. Ты не взяла меня в парк гулять, а Степу взяла.
Мать. Поэтому ты и рассердился. Ты подумал: “Мама любит его больше, чём меня”.
Сын. Да.
Мать. Иногда тебе и вправду так кажется.
Сын. Конечно.
Мать. Знаешь, сынок, когда ты почувствуешь, что сердишься из-за этого, скажи мне.
Но бывает и так, что надо строго остановить ребенка. Четырехлетнему Игорю захотелось отрезать у кошки хвост, чтобы посмотреть, “что там внутри”. Мать поняла, что им движет интерес к познанию тайн природы, но решительно запретила трогать кошку: “Я знаю, что ты хочешь посмотреть, что там внутри. Но ведь кошка живая! Оставь ее в покое. Давай-ка лучше поищем такой рисунок “изнутри” в энциклопедии”.
Когда мать пятилетнего Димы увидела, что он в раздумье водит карандашом по стене гостиной, первое, что ей захотелось сделать, это отшлепать его. Но у сына был такой испуганный вид, что у нее рука не поднялась. Мать протянула Диме несколько листов бумаги и сказала: “Вот тебе бумага. Не рисуй на стене, ладно?”-и начала стирать рисунок с обоев. Дима был так ошеломлен, что пробормотал: “Мамочка, я тебя люблю”.
Но в некоторых семьях реакция бывает иной; “Ты что делаешь? Что это такое? Ты разве не знаешь, что стены пачкать нельзя? Противный мальчишка ну что мне с тобой делать? Вот подожди, вернется отец, я ему все расскажу, - дождешься порки!”
Дисциплина вчера и сегодня
Раньше родители умели лишь ставить запреты и не задумывались о том, каковы причины плохого поведения детей. К тому же запреты обычно рождались в пылу ссоры, были нечеткими, непостоянными, обидными для ребенка.
Современный подход к дисциплине помогает ребенку справиться со своими чувствами, установить контроль над поведением. Родители позволяют ребенку (при условиях, о которых мы поговорим позже) высказаться, объяснить, что он чувствует, но одновременно ограничивают или запрещают дурные поступки. Запреты нужно накладывать так, чтобы при этом не задеть достоинства ни ребенка, ни самих родителей. Запреты не должны быть непроизвольными, их надо вводить только в воспитательных целях.
Нельзя применять ограничения со злостью, при помощи намеренного насилия. Отвращение ребенка к этим мерам встречают пониманием, за это его ни в коем случае нельзя наказывать.
Если таким образом вводить дисциплинарные ограничения, ребенок почувствует необходимость изменить свое поведение хотя бы частично. Тогда дисциплина, “насаждаемая” родителями, превратится в самодисциплину. Отождествляя составные части своего внутреннего мира с теми ценностями, которые несут родители, ребенок создает основы самодисциплины.
Три цветовых поля
Детям чрезвычайно необходимо четкое определение допустимого и недопустимого поведения. Они чувствуют себя увереннее, когда знают границу приемлемых поступков. Используя метафору, предложенную доктором Фрицем Редлем, мы можем сказать, что по степени дозволенности поведение детей делится на три цветовых поля: зеленое, желтое и красное. Поле зеленого цвета обозначает такое поведение, которое мы допускаем и поощряем, желтое поле - такое, что допустимо лишь в исключительных случаях. Например:
1) нельзя наказывать ребенка, когда он только еще учится основам поведения. Некоторые поступки вполне можно допустить в интересах последующего улучшения поведения;
2) бывают и особые причины, связанные с так называемыми стрессовыми ситуациями: несчастными случаями, болезнями, переездом на новую квартиру, разлукой с друзьями, смертью кого-либо из близких родственников ребенка или разводом родителей. Тогда мы даем ребенку больше свободы в поведении, сознавая, что ему приходится нелегко. Не нужно притворяться, что нам нравится такое поведение, что мы его одобряем. Ребенку следует дать понять, что терпимость вызвана в этом случае лишь исключительностью положения.
Поле красного цвета обозначает такое поведение, которое вовсе не приемлемо и не допускается ни при каких обстоятельствах. Сюда входят поступки, подрывающие здоровье членов семьи, их авторитет в обществе, финансовое положение, а также действия, запрещенные как этическими законами, так и социальными.
Очень важно четко соблюдать границы цветовых полей. Если ребенку позволяют делать что-либо запретное, на душе у него становится тревожно. Восьмилетний мальчик, которому мать позволила висеть на подножке идущего автобуса, обвинил ее в том, что она его не любит:
“Если бы ты вправду меня любила, ты бы не позволила мне рисковать жизнью”.
Другой мальчик перестал уважать своих родителей за то, что они не остановили ребят, которые ломали его химическую “лабораторию”. Детям очень трудно справляться со своими социально недопустимыми реакциями, чувствами, желаниями. Родители должны стать их союзниками в этой борьбе. Определяя границы допустимого, мы помогаем детям, как бы напоминая им: “Не бойся своих реакций. Я рядом - я не дам тебе далеко зайти”.
Что можно и чего нельзя
Трудно проводить “политику ограничений”, где результат зависит от успехов всего процесса воспитания. Необходимо так определять запреты, чтобы ребенок четко знал: 1) что именно нельзя делать; 2) что можно вместо запретного действия (пример: “Нельзя кидать тарелки на пол, а подушки - можно”).
Лучше, если запрет будет полным, а не частичным. Ведь есть же разница между утверждениями “Никогда не лей воду зря” и “Не лей воду на голову сестре”. Если вы говорите: “Ну, побрызгай на сестричку водой, если хочешь, только немножко, чтобы не промочить ей платье”, - то ребенок в полной растерянности, у него нет четкого критерия для принятия решений.
Запрет необходимо утвердить решительно: “Этого делать нельзя - вот мое последнее слово. Я говорю серьезно”. Если родители не знают, что им делать, лучше не торопиться, сесть и подумать, как быть. Необдуманные и неловкие запреты являются для детей неким вызовом. Начинается борьба, из которой вряд ли кто-нибудь выйдет победителем. Запрет нужно высказать так, чтобы не задеть достоинства ребенка, не вызвать у него чувства горечи. Нельзя оскорблять ребенка, нельзя провоцировать его на бурную отрицательную реакцию. Необходимо также подавить в себе желание разом покончить со всеми подобными проблемами, без разбора. Например, такой случай убедительно показывает, как не следует взрослому себя вести.
Восьмилетняя Аня пошла с матерью в магазин. Пока мать делала покупки, девочка любовалась куклами в отделе игрушек и, наконец, выбрала несколько “самых-самых красивых”. Когда мать вернулась, девочка подбежала к ней и тихонько спросила: “Мама, какую куклу мы возьмем домой?” Мать, которая только что истратила деньги на очередное новое платье, не могла сдержать возмущения: “Еще одну куклу? У тебя и так их некуда девать! Что бы ты ни увидела, все тебе покупай! Пора бы умерить свои аппетиты!”
Когда мать поняла причину своего раздражения, она попыталась задобрить Аню, купив ей мороженое. Но, несмотря на это, девочка продолжала грустить.
Если ребенок просит что-нибудь такое, в чем мы обязаны (или вынуждены) ему отказать, следует по крайней мере признать, что мы понимаем его желание. Например, мама могла бы сказать Ане:
— Конечно, тебе хочется унести домой эту куклу.
— Я понимаю, что тебе хотелось бы забрать домой все игрушки. Но у нас сейчас нет денег, чтобы все это купить. Если хочешь, давай купим воздушный шарик или жевательную резинку. Ты что выбираешь?
Например, девочка выбрала бы жевательную резинку. Тогда мама дала бы ей монетку и сказала: “Ну, беги, скорей покупай”, и на этом инцидент был бы исчерпан. Даже заплачь Аня в три ручья, мать все равно должна стоять на своем: “Я знаю, что тебе хочется унести домой все игрушки, ведь они такие красивые. Я вижу, что плачешь, и все-все понимаю. Но сегодня у нас нет денег, дочка”.
Можно по-разному определять запреты. Иногда хорошо помогает вот такая “ступенчатая” система.
1. Родители признают, что некое желание вполне может возникнуть у ребенка: “Мы понимаем, что ты очень хочешь пойти сегодня в кино”.
2. Они четко определяют запрет на какое-либо действие: “Но мы не можем этого тебе позволить: сегодня будний день”.
3. Они указывают, каким образом ребенок может осуществить свое желание, хотя бы частично: “А в пятницу или в субботу ты можешь пойти в кино”.
4. Они помогают ребенку выразить недовольство теми запретами, которые существуют в семье:
— Конечно, тебе это не нравится.
— Ты бы хотел, чтобы не было таких запретов.
— Тебе хочется каждый вечер ходить в кино.
— Когда ты сам станешь взрослым, то будешь каждый день отпускать своих детей в кино.
Запреты нужно формулировать в таких выражениях, которые не ущемляют достоинства детей: ведь гораздо легче подчиниться “безличному” запрету.
“В будни в кино не ходят” лучше, чем: “Ведь ты прекрасно знаешь, что в будни в кино ходить нельзя”.
“Пора спать” будет принято спокойнее, чем: “Ложись спать пораньше, ведь ты еще маленький”.
“Время детских передач кончилось” лучше, чем: “Хватит смотреть телевизор, выключай сейчас же”.
“Кричать на людей нельзя” гораздо действеннее, чем: “А ну-ка, перестань орать на него”.
Запреты также не воспринимаются обычно “в штыки”, если указывают на функцию предмета: “На стуле сидят, а не стоят” (вместо: “Сейчас же слезь со стула”). “Кубиками играют, а не бросают их” лучше, чем: “Перестань швырять кубики” (или: “Я не разрешаю тебе швырять кубики, это очень опасно”).
Проблемы дисциплины
Большинство дисциплинарных проблем возникает при ограничении физической активности детей.
- Не бегай! Ты что, не можешь ходить, как все нормальные дети?
- Ну что ты скачешь все время?
- Сядь как следует.
- Что ты стоишь на одной ноге, как аист?
- Смотри, упадешь - ноги переломаешь. Нельзя “подавлять” моторные функции детского организма. Детям просто необходимо прыгать, бегать, скакать, вертеться на месте и т. д. Не стоит заботиться о состоянии мебели больше, чем о здоровье ребенка. Запрет на подвижные игры порождает у ребенка напряженность, плохое настроение, агрессивность.
Нужно сделать так, чтобы потребность ребенка в движениях, в физической активности организма находила адекватное выражение. Это залог хорошего поведения детей и соответственно спокойствия родителей.
Нарушение дисциплины. Если родители ясно выражают какой-либо запрет, не унижая ребенка, то ребенок обычно подчиняется. Однако время от времени дети нарушают любые запреты. Вопрос вот в чем: что делать, когда ребенок так поступает? Необходимо, чтобы родители были добры, но строги. Реакция их на нарушение запрета не должна быть многословной. Недопустимо начинать дискуссию об уместности или неуместности запрета, не стоит пускаться по этому поводу в долгие объяснения. Бессмысленно объяснять сыну, почему нельзя обижать сестру, достаточно сказать: “Бить людей нельзя”. Бесполезно объяснять, почему нельзя швырять мяч в оконное стекло, надо просто подтвердить: “Мяч кидать в стекло нельзя”.
Когда дети в своем неведении переходят границу, то у них появляется страх перед расплатой за совершенный проступок. Не следует усиливать чувство страха долгими объяснениями - этим мы усиливаем и слабость. А ребенок как раз должен в этот момент чувствовать силу взрослого человека, который поможет ему справиться с нежелательными порывами. Вот пример, который показывает, как нельзя реагировать на нарушение запретов.
Мать. Я вижу, ты понимаешь меня только тогда, когда я кричу. Ну, хорошо. (Визгливо, громко) прекрати, или я сейчас так тебе всыплю, что в глазах потемнеет! Попробуй, швырни еще хоть раз!
Вместо того чтобы пугать и угрожать, мать могла бы выразить свой, увы, праведный гнев лучшим способом:
- Я очень на тебя сержусь!
- Я злюсь!
- Перестань, не зли меня!
- Кубики бросать нельзя! Бросают только мяч.
Вводя запреты, не следует устраивать сражений по поводу их необходимости, уместности, ущемляя детскую гордость.
Вера (на детской площадке): Мне здесь нравится. Я домой не пойду. Останусь еще на час, да!
Отец: Ты говоришь - да, а я говорю - нет.
Такое заявление приведет к одному результату из двух, причем нежелательны оба: или победит отец, или победит дочь. Гораздо лучше сосредоточить внимание на желании дочери остаться на площадке, чем на ее вызове отцовскому авторитету. Например, папа мог бы сказать:
- Я вижу, что тебе здесь нравится. Конечно, ты хочешь играть тут хоть десять часов подряд! Но сегодня уже нет времени, пора домой.
Если даже после этого девочка еще упрямится, отец может взять ее за руку и увести с площадки. Для малышей действие куда красноречивее слов.
“Атаки” на родителей. Никогда нельзя позволять ребенку бить своих родителей. Эти “атаки” одинаково вредны и для детей, и для родителей. Ребенок начинает нервничать, бояться наказания. Родители злятся на ребенка, кричат. Чтобы полностью исключить возможность таких реакций, необходимо своевременно ввести соответствующий запрет.
Время от времени приходится наблюдать неприятные сцены. Маленький сын, например, хочет ударить маму по голове, а она вместо этого предлагает ему стукнуть по руке. “Ударь меня, только не очень сильно”, - сказала тридцатилетняя мать своему трехлетнему сыну, подставляя ему руку.
Хочется вмешаться с криком: “Что вы делаете? Лучше бы вы стукнули его, чем он - вас!”
Мать должна была немедленно остановить сына:
- Бить людей нельзя. Этого я тебе не позволю.
- Если ты сердишься, объясни почему. Этот запрет должен быть вечным, отменять его недопустимо. Хорошее воспитание основано на взаимном уважении родителей и детей, но при этом родители всегда “старшие”, взрослые, более опытные. Позволяя сыну “ударить, но не очень сильно” себя по руке, мать требует от него невозможного: тут он не в состоянии провести четкую границу. Получается, что мать сама как бы бросает ему вызов, приглашая его “эмпирически” определить, что такое настоящий, сильный удар.
Порка. Хотя порка имеет весьма дурную “репутацию”, она тем не менее является весьма популярным методом воздействия. Обычно порют детей тогда, когда более привычные методы, типа угроз или просьб, не дали результатов. Да, порка оказывает необходимое в данный момент действие: напряжение спало, ребенок подчинился (по крайней мере на этот раз).
Если порка столь эффективна, почему же у нас возникает такое неловкое чувство, когда приходится к ней прибегать? Мы стесняемся применять силу и повторяем себе: “Надо бы найти иной путь решения этой проблемы”.
А плохо именно то, что порка “учит” детей неправильному способу разрядки дурного настроения. Мы как бы говорим детям: “Если злишься - бей!” Вместо того чтобы приучать их к более “цивилизованным” формам проявления своей реакции, мы опускаемся до дикарских.
Одно из худших побочных действий порки - помеха воспитанию сознательности у ребенка. Порка быстро “снимает” чувство вины, и ребенок снова волен поступать как ему вздумается. Бухгалтерский расчет, да и только! Частенько дети даже провоцируют родителей на порку, по выражению одного отца: “Они просто сами напрашиваются”.
Проблема эта не из легких. С такими детьми нужно беседовать, открыто обсуждать их проступки, иногда подсказать им пути выражения своего гнева, осознания вины. Когда родители и дети научатся, каждый в меру своей ответственности, действовать сообща, необходимость в физических наказаниях отпадет.
Автор статьи: Хаим Дж. Гиннот
