Человек к 14-15 годам имеет сильнейшую потребность становиться взрослым. В традиционной культуре подросток, как правило, уже полноправный работник: сын охотника идет с ним в лес на охоту, сын крестьянина идет в ночное пасти лошадей, старшая сестра остается за няньку с младшими, пока мать работает в поле. Михаил Ломоносов, например, начал помогать отцу с десяти лет. Они отправлялись на рыбные промыслы ранней весной и возвращались поздней осенью. В традиционной культуре, как только человек в состоянии взять на себя какое-либо дело и связанную с ним ответственность, ему тут же это дело доверяют: дел много, а рук мало, взрослей скорее! Я помню, как я в детстве завидовал некрасовскому мальчику, который «в больших сапогах, в полушубке овчинном» ведет под уздцы лошадку. Как же это прекрасно – не сидеть в скучном классе, а самому вести за собой послушную лошадь и встречному взрослому спокойно отвечать: «Ступай себе мимо». Здорово, когда тебе доверяют что-то серьезное!
Что же мы доверяем современному подростку? Практически ничего. Социальная роль человека в 15-16 лет ничем не отличается от роли первоклассника: школу за него выбрали родители, программу и учебники – «профессора-академики», расписание составил завуч, еду приготовила мама, на компьютер заработал папа. Своего дела и своей сферы ответственности у него нет (учебу подавляющее большинство подростков своим делом не считают), попробовать свои силы в чем-то настоящем и серьезном он не может. Вот всем знакомая сценка: приходит мама одиннадцатиклассника посоветоваться с учителем о подготовке к экзаменам. За ней стоит ее «сыночек», который ее на голову выше. Мама говорит: «Мы решили поступать в МАИ». Это «мы» означает следующее: разве он может в свои-то 17 лет принять хоть какое-нибудь решение?
Так вот, иметь нерастраченные, неиспользованные силы – это очень трудно. Девчонка 16 лет легко может проплясать на дискотеке пять-шесть часов, прийти домой за полночь, а наутро вскочить и, не позавтракав, ускакать в школу. У нее огромные неизрасходованные резервы. Природа рассчитывала их не для дискотек и сидения в «контакте», а для ночных кормлений первенца, доения и выгона коровы в четыре часа утра, приготовления завтрака рано уходящему в поле мужу. Всего этого делать ей не нужно, а силы есть, как же тут не взбеситься? Поэтому когда наши старики говорят: «Мы такими не были, нас жизнь воспитывала. Стоишь в свои-то 11 лет в очереди за хлебом, сжимаешь в кулаке карточки, чтобы не украли, знаешь, что от тебя зависит буквально все – вся семья», - то они правы. А современным подросткам уважать себя не за что – они нахлебники, они потребители, они это знают, и это очень трудно.
То, что в этом главная беда, подтверждают известные многим родителям наблюдения: как только на подростка оставляешь младших братьев и сестер, он меняется на глазах. Развинченность и рассянность куда-то пропадают, возникают твердые и волевые ноты в голосе, с младшими он организует игру, средних заставляет помыть посуду после общего ужина, иногда, чтобы порадовать родителей, выдумывается какой-нибудь салат… Ему нравится быть за старшего, но только негде и не с кем. Тогда он играет младшего, как говорится, по полной, используя свои недюжинные силы. Две тысячи лет назад об этом было прекрасно сказано:
От безделья ты, мой Катулл, страдаешь,
От безделья бесишься так сильно,
От безделья царств и царей счастливых
Много погибло.
Как быть? Ответ один: доверять и нагружать. Я помню, как мы выехали большим школьным лагерем на археологические раскопки. Самым старшим ученикам было 14-15 лет. Назначили дежурных: не сделаете завтрак, все будут голодными. Если не знаете как – спрашивайте, если нужна помощь – поможем, но отвечаете – вы. Результат потрясающий: дрова с вечера натаскали, встали в 5.30, вскипятили воду, сварили кашу, нарезали бутерброды, все готово к 8.00! – в глазах счастье.
Дата публикации: 7 Декабря 2010
Автор статьи: Дмитрий Шноль, преподаватель математики, педагогический стаж 20 лет
Источник: Журнал "Нескучный сад", №4, 2010 год
